"Мать Чингиз-хана"
Такая тишь в степи твоей бескрайней!
И облик твой под тайной скрыт.
Ты, мудрая, наедине с собой.
Обнажена, словно душа, отбросившая тело...
“Скажи, мать Тимучина:
есть вещь в твоем шатре,
которая несет печать большой печали?”
“Мои мечты о птицах.
За горизонт ушли тысячелетья,
но почему так много до сих пор в моей степи
людей бескрылых?!
В их души с предрассудками до края
Вселенную даже сам Бог не втиснет.
Но твой, наверно, изменился мир”...
“Скажи, Великая,
что в тысячной толпе
явилось для тебя тягчайшим испытаньем?”
“Одиночество.
То, для которого не существует слов.
И нет среди людей ни одного,
кому б могла я рассказать об этом.
Но твой, наверно, изменился мир”...
“Скажи мне, женщина,
что в суете сует
учило жить тебя?”
“Дитя.
Сын мой — земля моя и Небо,
мой крест и крылья,
Учитель мой и ученик.
К страданию прошла я через радость.
И к радости прошла я через боль.
Но твой, наверно, изменился мир”...
“Скажи, Олунь-эке,
что в рабстве тела
духу твоему дало свободу?”
“Знание –
что ни одной нет вещи в этом мире,
которая бы не могла служить
в один и тот же миг
Добру иль злу.
И в этом, только в этом,
остался неизменным
наш с тобою мир!”
